Этюд в вечерних тонах (часть вторая)

Виталий Иволгинский

Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов)

Часть восьмая — Этюд в вечерних тонах

Глава тридцать вторая

Мистер Тёрлоу не смог удержаться и рассмеялся над своим видением. Пожилые женщины, сидевшие по обе стороны от него, содрогнулись в унисон. Джо услышал недовольное шипение какой-то продавщицы — кажется, той, что торговала фруктами. Но ему, уставшему от этого дня культурологу, почему-то было всё равно, что подумают о нем эти необразованные клуши. Он не пытался сдержать этот внезапный поток веселья, который обрушился на него, и так он и смеялся до тех пор, пока старый Мартин внезапно не обернулся к нему и не помахал своим волосатым кулаком прямо у него перед носом. Неконфликтный — и, честно говоря, трусливый — Джо тут же перестал ржать как лошадь, а водитель, пробормотав грубые слова в адрес невоспитанного юноши, снова положил руки на руль.

Пять минут спустя автобус наконец доставил всю массу людей, спешащих домой, в их родную деревню, и мистер Тёрлоу, которому посчастливилось стоять прямо у выхода, тут же выпрыгнул из автобуса, подняв клубы пыли. Шедшие за ним торговки начали громко ругаться ему вслед, но он, находясь в весёлом настроении, которое кулак Мартина никак не мог полностью погасить, чуть ли не полетел к своему дому. Почему Джо так веселился? Действительно ли нарисованный его разумом образ гориллоподобного человека, встающего ранним утром, вызвал у него такой пароксизм экстаза? Мистер Тёрлоу не разбирался в психологии, поэтому перестал думать о собственном поведении и, отойдя на безопасное расстояние от автобусной остановки, слегка сбавил скорость.

Как бы то ни было, усталость давала о себе знать. Подходя к своему дому все ближе и ближе, озорная искорка веселья внутри Джо наконец погасла, и он, опустив голову, казалось, уже через силу заставлял себя идти вперёд. Дойдя до забора дома старого Харриса, он вдруг остановился как вкопанный. Сначала Джо сам не понял, почему это произошло — он продолжал смотреть себе под ноги, но всем телом вдруг ощутил странное чувство, как будто на него смотрела одновременно сотня человек. Ноги не слушались своего хозяина, и пару секунд Джо не мог даже пошевелить шеей. «Что за напасть?» — подумал он.

Время, казалось, замерло вокруг мистера Тёрлоу — и две секунды протянулись так медленно, словно два тысячелетия. Кроме того, он почувствовал, как жар начал распространяться по всему его телу, и казалось, что ещё немного, и его кожа, не выдержав высокой температуры, начнет плавиться. Но, слава Богу, это чувство наконец покинуло его. Джо, казалось, очнулся от кошмара и огляделся по сторонам. Солнце уже село, а тьма ещё не опустилась на землю. Птицы сидели на дереве по другую сторону дороги.

Благодаря их успокаивающему щебету, Джо смог избавиться от этой странной болезни. Он уже решил было подойти к воротам своего дома, но что-то заставило его взглянуть на дом старого Харриса. В нижних комнатах ещё не включили свет, поэтому окна первого этажа не выделялись на общем фоне дома, в то время как верхние были освещены оранжевым светом ламп накаливания. Не обладая хорошим зрением, мистер Тёрлоу уже собирался было повернуть голову назад, когда внезапно увидел маленькую человеческую фигурку в крайнем левом окне второго этажа.

Это была маленькая девочка. Было неясно, во что она была одета, потому что отсюда мистер Тёрлоу мог видеть только её голову. У неё были длинные и взъерошенные чёрные волосы, собранные в небольшой пучок на макушке. На лице юной незнакомки был намек на какое-то едва уловимое коварство. Девочка с любопытством смотрела прямо на Джо. Что её привлекло? Может быть, дело было в его растерянном виде? Джо показалось, что именно так всё и было, потому что её губы растянулись в улыбке. Как долго они так смотрели друг на друга? Мистер Тёрлоу больше не помнил этого. Но пронзительный взгляд этой пары глаз, казалось, сверлил его насквозь. Он неловко пошевелился, всё еще глядя в окно. Маленькая девочка что-то сказала (мистер Тёрлоу не мог расслышать её слов с такого расстояния), после чего её голова исчезла из квадрата окна, все пространство в котором теперь занимали серые занавески.

Джо подошел вплотную к своей калитке и, уловив ухом лай своего верного пса, который бегал по другую сторону забора, трясущимися руками вытащил ключ и вставил его в замочную скважину. Он переступил порог и, прикрикнув на Буффало, который радостно прыгал на своего хозяина, запер калитку за собой. Положив ключи в карман, он присел на корточки и погладил собаку по голове.

— Ну, приятель, настрадался я сегодня… А у тебя как дела? — словно обращаясь к ребёнку, пробормотал он.

Буффало попытался лизнуть своего хозяина, но Джо вовремя встал и, вытирая руки о носовой платок, схватил охапку белья, которое он со вчерашнего дня развесил на бельевой веревке, и пошёл с ним в дом. У него в голове вертелись мысли о том, что он, растяпа этакий, забыл купить своей собаке что-нибудь поесть, но усталость взяла верх над всеми остальными чувствами, и в конце концов Джо направился в ванну. Там он открыл кран и, пока ванна наполнялась, аккуратно разложил высушенную одежду так, чтобы по окончанию мытья она была в пределах легкой досягаемости. Затем Джо поспешно снял с себя всю одежду и, в чем мать родила, плюхнулся в свой собственный океан, который состоял из горячей воды и мыльной пены. Ему казалось, что весь стресс, который он пережил за этот день, начал покидать его тело и уходить в воду. Отмокая в ванне, он мог наконец с чистой совестью забыть обо всех своих заботах и уподобиться в своём поведении беззаботному тюленю.

Джо продолжал лежать в уже остывшей воде, пока внезапно из соседней комнаты не донеслась трель телефонного звонка. С некоторой ленцой он начал вылезать из ванны и, надевая чистую одежду, задумался о том, кто мог позвонить ему в такое очень позднее время. Одевшись, Джо натянул на босые ноги свои любимые тапочки и пошёл в спальню. Прежде чем взять трубку телефона, который стоял на тумбочке возле двери, Джо заметил, что несколько дней назад забыл задернуть шторы на окне.

Ругая себя за свою оплошность, мистер Тёрлоу поднес телефон к уху. На другом конце провода был Джафет, его близкий друг и коллега по работе одновременно. Как оказалось, причина, по которой он звонил Джордану, заключалась в том, что, уходя с работы, он случайно перепутал папку со своими материалами с папкой Джо. Последний, пообещав на днях заскочить к другу домой (который находился в том же посёлке), закончил этот разговор и повесил трубку.

«Не очень хорошо получилось», — подумал мистер Тёрлоу, тупо уставившись на телефон. Как он мог видеть, плоды его прострации не приносили никакой пользы, а наоборот причиняли неудобства, причём не только самому Джо, но и окружающим его людям. Направляясь на кухню, он перебирал в голове варианты, чем бы занять себя, чтобы не давать своему телу повода расслабиться. Его выбор был невелик — дело в том, что спорт ненавидел всеми фибрами души, да и о физическом труде на огороде он тоже думал со злостью — из-за чего после смерти матери этот крошечный клочок земли на его участке зарос сорняками — и поэтому, доставая яйца из холодильника, Джо пришел к выводу, что, как бы сильно ему не хотелось, но выше своей глупой головы ему прыгнуть не удастся.

Зажгя газ, он начал перебирать в памяти события прошедшего дня. Утром он открыл глаза в том крошечном гостиничном номере и, набив живот какими-то дешевыми полуфабрикатами, отправился в офис, где он на автомате выполнил предписанные уставом действия — Джо заметил про себя, что даже не может толком вспомнить, чем именно занимался на работе, — после чего, отчитавшись перед своим начальником, направился к автобусной остановке. Мистер Тёрлоу пропустил в памяти фрагмент, связанный с поездкой на автобусе, и остановился на том, как его внезапно охватил жар, когда он уже подходил к своему дому.

Так что же это было? Неужели взгляд этих детских глаз действительно привел его, двадцатичетырехлетнего мужчину, к такому заболеванию? Очертания лица той маленькой девочки снова промелькнули перед его внутренним взором. Джо решил изменить ход своих мыслей и начал прикидывать, кем бы она могла быть. Пять дней назад он видел, как мистер Йонс заплатил за дом Харриса Шервинда, и теперь, как мог видеть Джо, мистер Йонс уже переехал туда вместе со своей семьей. Звучит логично, подумал Джо. Эта маленькая девочка, как нетрудно было догадаться, была дочерью нового владельца дома. Получается, он был прав насчет того, что у его нового соседа был ребёнок.

Джо испытал чувство неуместной гордости за свои «удивительные» дедуктивные способности, но он напрягся и смог подавить это глупое ощущение. Понятное дело, что люди не могут читать мысли друг друга, но мистер Тёрлоу нутром чуял, что человеческие мысли могут проникать в умы других людей подобно звуковым волнам, ввиду чего он изо всех сил старался не думать о таких вещах, которые, будь они высказаны вслух, вызвали бы как минимум пару недовольных взглядов в его сторону. Джо понятия не имел, почему в его собственном понимании мысли были подобны прозрачной стеклянной витрине магазина, за которой любой проходящий мимо мог легко заглянуть, но ему приходилось жить с этим с самого детства.

Как бы то ни было, во время той поездки на автобусе ему удалось попасть в самую точку относительно семейного положения своего нового соседа. Джо начал задаваться вопросом о том, что изменится с этого дня в его жизни. Ну, во-первых, теперь, когда он будет выходить на улицу, он будет сталкиваться с этим полным мужчиной либо на дороге, либо в магазине. Вспомнив недобрый взгляд, которым наградил его мистер Йонс пять дней тому назад, Джо ясно дал себе понять, что эта семья с высокой долей вероятности назовет его бездельником и тунеядцем. Впрочем, так думают абсолютно все, кто его знает, так что в этом не было ничего особенного — мистеру Тёрлоу не привыкать к подобному отношению со стороны окружающих.

Его больше беспокоило, как он будет вести себя в присутствии молодой наследницы своего нового соседа. Джо до сих пор помнил её взгляд — ощущение, что на него одновременно смотрела толпа из сотен людей, не могло быть приятным. Будучи по натуре довольно застенчивым человеком, концентрация внимания на его персоне со стороны других людей всегда повергала Джо в какое-то странное оцепенение, и в данном случае дело было не только в самом ребёнке — по какой-то причине мистер Тёрлоу всегда боялся детей, думая, что они обладают возможностью читать мысли взрослых, — но и в том, что эта девочка жила настолько близко от его дома…

Джо всю свою жизнь избегал смотреть другим людям в глаза — человеческий взгляд в его понимании был подобен яркому прожектору, который освещает все уголки души. В случае с дочерью его нового соседа все приняло еще более серьезный оборот. Мистер Тёрлоу мог даже поклясться, что из глаз той девочки исходили вполне осязаемые лучи… Пытаясь найти объяснение этой вечерней загадке, он остановился на копьях. Его воображение нарисовало длинные прозрачные шесты, словно вырезанные из стекла, с острыми кончиками, выходящими из глаз ребёнка.

— Да что за чушь я несу, — сказал Джо вслух, — ведь я просто столкнулся взглядом с незнакомой девочкой. Но нет же, я, простите меня, чуть не подох от этого прямо на месте ! Ну и раскис же я!

Внезапно мистеру Тёрлоу захотелось пнуть себя, ну или просто ушибиться — здесь действие не было важно, всё дело заключалось в результате — Джо твёрдо верил в то, что сильный болевой шок принесёт свой желаемый эффект. С этой целью он посмотрел перед собой — на плите стояла сковорода, накрытая крышкой. Полностью отдавая себе отчет в своих действиях, Джо протянул левую руку вперед и двумя пальцами коснулся раскаленного железа, после чего он тут же помчался в ванную, подставив обожженную руку под сильную струю холодной воды из-под крана. Он улыбнулся «Да, я преподал себе хороший урок, однако…» Кончики его мизинца и безымянного пальца были очень красными и болели. Ничего особенного, возложение каких-то несчастных пальцев на алтарь социализации было сущим пустяком.

Мистер Тёрлоу направился в спальню, заметив, что к тому времени на улице уже совсем стемнело. Он включил свет и начал искать в шкафу мазь от ожогов. Найдя заветную баночку, он окунул в нее оба пальца и, завинтив крышку, поставил мазь на её законное место. «Два, может быть, три дня рука будет немного побаливать, но вскоре всё будет в порядке», — подумал он. Но про себя он понял, что не стоит падать в обморок от того, что на него пялятся всякие малолетки. Джо рассмеялся собственной шутке и наконец-то пошёл ужинать.

Джо быстро покончил с яичницей-болтуньей — можно сказать, что он даже не утолил свой голод, но, как однажды ему сказал один знакомый врач, это было не так уж и плохо, потому что, ложась спать, лучше не наедаться досыта, чтобы не давать нагрузку своему желудку. Мистер Тёрлоу не понимал, чем переваривание пищи может помешать сну, но зачем ему спорить с дипломированным последователем учения Эскулапа? Поэтому, проглотив этот практически диетический ужин, Джо встал из-за стола и, ополоснув тарелку под проточной водой, поставил её в кухонный шкаф и медленно пошёл в спальню, готовясь ко сну. Он успокаивал себя тем, что, в сущности, новый сосед ни в коем случае не был катастрофой, напротив, новые люди в окружении — это всегда хорошо. Поддавшись объятиям Морфея, перед внутренним взором Джо снова мелькнула пара хитрых глаз…